Библиотека

МЕНЮ

• Введение
• Экономика усадеб
• Владельцы имений
• Служащие контор
• Рабочие имений
• Садово-парковые зоны
• Мемориальные зоны
• Архитектура усадеб

СОЦИАЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ПОСТОЯННЫХ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫХ И АДМИНИСТРАТИВНЫХ РАБОТНИКОВ ИМЕНИЙ

Модернизационные процессы второй половины XIX-начала ХХ века коснулись в той или иной степени всех сфер развития российского имения, не стала исключением и область управления. Встраивание экономий в капиталистический рынок, рациональное отношение к имеющимся ресурсам требовали чутких и современных способов администрирования собственностью, учитывающей не только новые условия развития частновладельческого хозяйства, но и внешние вызовы и угрозы (аграрный кризис, революционное брожение и т. д.).

Подчеркивая важность выбора оптимальных механизмов управления собственностью, современники признавали, что кризис в области аграрного производства заставляет знать историю своего сельского хозяйства «так же как знает ее каждый промышленник купец, но несравненно лучше, так как помещик, в противоположность купцу, в огромном большинстве случаев, ведет свои сельскохозяйственные дела не лично сам, а через наемного управляющего».

Вотчинные архивы крупных помещиков, по сути, уникальный источник по внутренней жизни российских имений, они прекрасно отражают специфику администрирования крупных хозяйств через главные и вотчинные конторы в самых разных регионах Российской империи. Ежемесячные отчеты лиц, управлявших такими имениями, нередко на протяжении столетия, дают нам возможность пристально и детально заглянуть в мир российской экономии.

Каждое имение представляло собой довольно сложное хозяйственное образование. Кризис частного хозяйства заставлял многих собственников идти на рационализацию производственной деятельности, отраслевую специализацию, внедрение передовых технологий. Помещики старались ориентироваться на потребности рынка производства, апробировали и применяли новые формы хозяйственной деятельности, практиковали современные административные методики.

Делая первые шаги в перестройке своей экономии, многие владельцы начинали с привлечения узкопрофильных специалистов в хозяйство. Речь шла об обновлении штата администрации и постоянных сельскохозяйственных работников в качественном и количественном плане.

Складывание эффективных форм администрирования помещичьей собственности было делом не простым. У помещиков не было опыта управления вольнонаемным трудом, готовых схем и методов организации рабочего процесса. Законодательная база администрирования практически отсутствовала, и отношения между «новыми помещиками» и их доверенными лицами имели множество моделей.

В одних имениях управляющим становился сам помещик, который становился полноправным распорядителем всего имения, в других – владелец хотел жить «аристократом». В последнем случае, его менеджер размещался в отдельной благоустроенной усадьбе, которая служила центром управления домом-дворцом и службами.

Различие норм администрирования, безусловно, определялось стратификацией помещичьих имений по количеству земли и по способам производственной деятельности. В то время как мелкие землевладельцы «большею частью опираясь на свое знание хозяйства, ограничиваясь общим личным наблюдением за ходом хозяйства, средним и крупные помещики «далеко не всегда проживали в имениях», «прибегали к услугам управляющих». Земские корреспонденты, принимающие участие в описании имений Тамбовской губернии повсеместно отмечали: «Имениями не свыше 50 десятин величиною заведывают непосредственно их владельцы или арендаторы». В экономиях площадью от 50 до 100 десятин «тоже крайне редко встречается какое-нибудь наемное лицо для надзора за владельческим хозяйством». В высших классах владений наемная администрация постепенно «оказывалась все более и более распространенной». Своего пика количество административных работников достигает в латифундиальных хозяйствах. Огромные производственные комплексы являлись местом притяжения для тысяч рабочих со всех концов России. Для организации их труда использовались сложные схемы управления, учета и вознаграждения рабочей силы.

Большой прогресс крупных экономий в сфере использования свободного найма невозможно было достичь без должного опыта. Исторические практики развития рациональных хозяйств еще в дореформенное время содержали все спектр необходимых установок и методик организации качественного управления уже в новое время.

Первые примеры совершенствования сложившейся системы администрирования частной собственностью у латифундистов появились еще задолго до реформы. В своих имениях помещики, считавшие себя полноправными государями, строили своё управление на подобие государственного. Если ещё в XVII – первой четверти XVIII века землевладелец лично решал практически все хозяйственные дела и вникал во все мелочи и подробности хозяйственной жизни своих вотчин, то со второй четверти XVIII века складывается сложный и разветвлённый аппарат вотчинного управления.

Приказчики и управляющие в отсутствие землевладельца становились фактическими хозяевами вотчины. Их власть над остальными жителями крепостного хозяйства ограничивалась только помещичьими инструкциями.

Ведущим принципом экономической деятельности становится рациональное владение, основанное на стремление помещиков извлечь максимальную прибыль с имения без чрезмерного отягощения крестьян. Во второй половине XVIII - первой половины XIX века складывается целая философия рационального хозяйствования, которая включала в себя как рациональные способы ведения дел, так и морально-нравственных нормы, которые заключались в заботе помещиков о своих крестьянах, ограничении физических наказаний общинников и замене их денежными штрафами. Усложнение структуры вотчинного правления, способность и возможность многих помещиков исследуемого периода на должном уровне организовать административно-хозяйственное управление владениями в итоги привели к повышению экономической состоятельности вотчин и росту материального благополучия отдельных крестьянских дворов.

После отмены крепостного права внешняя форма управления имениями практически не поменялось. В капиталистических реалиях помещики продолжали ту тенденцию, которая закладывалась еще в дореформенное время. Такие крупные имения Тамбовской губернии, как Ново-Покровское, Ольшанка, Караул практические не испытывали трудностей переходного периода, используя те методы, которые сложились в сфере экономического хозяйства до реформы. Административный аппарат миновал 1861 год и продолжил службу. Нормы управления, штатное расписание также не претерпели серьезных изменений.

Как правило, управление владельческой собственностью подчинялось унифицированной схеме владения. В ее основе – система последовательного подчинения вотчинных контор отдельных имений начальникам главных контор (главноуправляющим), подотчетных непосредственно владельцам. Почти во всех больших имениях, управление хозяйством на местах находится в экономической конторе, которой заведовал управляющий.

В имении Давыдовых Кулеватово «деятельность всей администрации определяется планом, <...>который составляется на целый год и утверждается владельцем. План включает: <...> распределение земли, ремонт строений, постройка их и покупка машин, общий штат служащих, предположение о продаже произведений хозяйства и денежная роспись всех приходов и расходов или бюджета хозяйства <...> планы отнюдь не стесняют деятельности хозяина и по обстоятельствам изменяются им» [136].

Как мы видим, степень свободы хозяйственной деятельности служащих зависела от воли помещика. Даже в крупных имениях некоторые владельцы предпочитали самостоятельное ведение хозяйства. «Поселившись после смерти отца в деревне, – делился Андреевский, – и со вниманием глядя на хозяйство господ помещиков, я пришел к следующему заключению: «Суть дело – не в этом, а в том, кто вырабатывает чистый доход. Если его [доход] вырабатывает сам хозяин, то он неизбежно богатеет; если же его вырабатывает кто-то другой и уже готовым преподносит барину, то барин этот неизбежно прогорает». Управление экономией не просто становилось важнейшей составляющей образа жизни таких владельцев, но и во многом предопределяло уникальность феномена повседневности дворянства.

Владельца заботили все детали помещичьего хозяйства. Многие фиксировали в своих дневниках любые изменения – от ключевых вопросов до незначительных проблем по управлению поместьем. Такая доскональность поглощала все свободное время хозяина. «Они, так сказать, становились управляющим, бухгалтером и кассиром у самого себя».

Сельский хозяин, лично управляющий экономией, каждое утро следовал давней традиции «обхода служб»: «Обходив... сады свои все, а иногда и усадьбу свою, возвращался я... в свою комнату» – вспоминал Андриевский. При обходе дворянин давал необходимые распоряжения садовнику, дворецкому и домашним работникам, возлагая на плечи «челяди» весьма значительный объём работы.

В конце XIX-начале ХХ века личной контроль владельца за своим имением наконец-то стал себя оправдывать. Такой помещик получал: «во-первых, уверенность, что все, что вы должны были получить, вы получили; во-вторых, полную авторитетность в глазах служащих и крестьян, так как главный нерв не только войны, но и всякого дела – деньги – в ваших руках».

В целом управление имением, особенно в губерниях Центральной России, во второй половине XIX – начале ХХ века имело важное экономическое значение. Оно выступало важной составляющей повседневной жизни провинциального дворянина, определяло его жизненный уклад, занимало значительную часть времени, способствовало формированию разных типов дворянского мировоззрения – рационализаторского и крепостнического. Управление поместьем находилось в непосредственной зависимости от статуса его владельца, хозяйственной специфики региона, взаимоотношений помещика с крестьянами и управляющим.

Важным показателем административного развития конкретных имений является совершенство документооборота. «Отсутствие строгой отчетности в деле естественно порождало между хозяевами и их управляющими «всевозможные недоразумения», вредно отражающиеся на успешности хода хозяйства и «нередко создавало такое положение, что имения или шло с молотка, или приносили доход «тысячи яко две помене против того года, что прошел!».

Для минимизации подобных рисков развитие рационального хозяйствования шло в тесной связи с совершенствованием системы документооборота.

В практиках повседневного управления крупными имениями документирование являлось постоянной частью работы служащих контор всех уровней. Компетентные работники по найму знали, что сельское хозяйство «дело настолько сложное, что успешно справится с ним при помощи одной только памяти и так называемой «русской смекалки», далеко не шутка». «Вести же сложное хозяйство с такими неустойчивыми помощниками, не опираясь на правильное счетоводство, было слишком рискованно».

В условиях кризиса сельского хозяйства России повышение прибыльности имений становилось делом необходимым. Традиционный взгляд на аграрное производство, как несложное «посевное дельце, которое и «по палицам можно учесть», стал уходить в прошлое с первыми попытками дворянства наладить сельскохозяйственное производство в условиях пореформенного времени. Район деятельности российских экономий оказался гораздо шире и разнороднее чем, районы торговли и фабрично-заводских производств. Теоретики-агрономы, много и подробно изучавшие возможности налаживания аграрных владений во второй половине XIX века, призывали, что после 1861 года имения сильно изменились. Теперь они строились на основе множества побочных «отраслей вроде животноводства, молочного хозяйства, мельниц, эксплуатации торфяных болот, лесов, кирпичных и винокуренных заводов и проч. и проч.». Для того, чтобы иметь развитую экономию, недостаточно было просто сеять и снимать урожай, становилось нужно ориентироваться в тенденциях, рыночных схемах, «всевозможных операциях товарного и иного характера».

Многочисленные случаи разорения помещиков-предпринимателей ставили на повестку дня необходимость срочного просвещения российских землевладельцев. «Даже в простом, сравнительно, домашнем хозяйстве – считали современники, – возникают потребности в правильной записи своих расходов». «Бухгалтерия сама деятельно помогает и самому хозяину и управляющему, зорко следя за беспрерывным видоизменением и перемещением капитала или ценностей, не позволяя ни расхищать эти ценности, ни впадать во всевозможные ошибки, по крайней мере, во время давая видеть это: показывая прибыльность или убыточность не только по каждой отрасли дела, но и по каждому отдельно роду и виду ценностей, она этим самым доставляет возможность и расширять дело, – смелее шагать по направлению выгод и сокращать его,– останавливая рвение к совершению убыточных операций».

С этой точки зрения экономика поместья, правильное счетоводство являлись важнейшим подспорьем повышения доходности бюджета. Понимание этого тезиса – залог успеха ряда помещиков Центрального Черноземья. Развитость и прозрачность бухгалтерии беспрестанно отражали все их коммерческие достижения и промахи.

Разумеется, что документооборот, находящийся в «дурные условиях», – как это нередко бывало у нерадивых и малоопытных помещиков «ставил хозяйства на грань выживания». «Не сочувствие к бухгалтерии управляющих – считали эксперты, – происходило от полного непонимания ими той пользы систематического счетоводства, и несовершенства человеческой природы». «С одной стороны многие помещики боялись вверить свое дело заморскому бухгалтеру, с другой отрицают и недолюбливают всякие новации».

Отсутствие нормального документирования хозяйственной деятельности особенно заметно при переходе имения из одних рук в другие. Новые владельцы могли несколько дней подряд биться над конторскими книгами. Интересный случай вспоминал Эртель. Один, купивший имение хозяин, приходил в отчаяние от перешедших ему в наследство документов. Они находились в «первобытном состоянии». «Оправдательных бумаг не только не оказалось, прежний владелец даже и не понимал, что это такое значит, а когда ему объяснили, жестоко оскорбился» [137].

Основной новацией в пореформенное время в системе документооборота являлось широкое распространение двойной системы (итальянского) счетоводства. Согласно нормам этой системы каждый оборот систематически записывался в конторские книги два раза: в «дебет» (доход) одного счета и в «кредит» (расход) – другого. Внедрение итальянской системы способствовал точности учета величин и показателей хозяйства помещика [138].

Книги, отчеты и вся распорядительная переписка велась на русском языке. Управляющему все книги выдавались переплетенные и перешнурованные из конторы, снабженные печатью экономии. Условно, всю документацию можно подразделить по следующим предметам: 1) планы имений, 2) табель для записки наемных работников, 3) книга прихода и расхода разных продуктов, 4) тетради для выдачи квитанций на разные продукты и деньги, поступающие в экономию.

Отдельную категорию книг составляли разного рода инвентари, в которых фиксировались постройки имения, стоимость их возведения, размеры и другие характеристики. Помещенная в инвентарные книги информация являлась индикатором движения ценности имения. Точный учет помещичьего «добра» был необходим для совершения кредитных операций. Составление инвентарных книг было дело не из легких. Проверяли всю обстановку на местах по комнатам и номеровали каждый предмет, записывали все в новую книгу. В случае «достаточно долгого перерыва в учете вещей нередко проводили фактическую перепроверку остального инвентаря владения» [139].

Одним из показателей развитости норм администрирования в помещичьих усадьбах являлись количественные и качественные характеристики служебного персонала. По своему социальному положению в микромире имений служащие занимали промежуточное положение между владельцем и рабочими. Администратор выступал доверенным лицом владельцев, поэтому отношение к нему других работников по найму определялось практиками служебного подчинения.

О численности администрации частных экономий можно судить по земским обследованиям. Сплошной учет количества служащих в хозяйствах Тамбовской губернии проводился в конце 1880-х гг. Его итоги – определенный срез административных успехов развития владельческой собственности спустя два десятилетия после реформы. Среди 445 имений, обследованных в 1889 году, только 215 экономий обладали какой-нибудь администрацией. Это говорит о недостаточном развитии административной части тамбовских владений.

Главной фигурой в управлении имением был управляющий. Он действовал по доверенности от помещика. Большинство рабочих экономий, на протяжении всего периода своей деятельности имели отношения только с управляющим.

Круг обязанностей управляющего был крайне обширен. Нередко они занимаются не одним ведением сельского и лесного хозяйства, но и техническим производством, управлением дома и складами земледельца, городским имуществом, операциями с процентными бумагами и т. д. [140].

Различны была и степень свободы администраторов. В одних случаях начальники имений ограничивались практически во всем, и тогда они превращались в слепых исполнителей приказов землевладельца, в других – администрации пользовались полным доверием в хозяйственной деятельности, вплоть до права найма денег на счет хозяйства и приобретение новых земель [141].

В некоторых случаях помещик предпочитал держать временных работников на период летних сельскохозяйственных работ. Как правило, в экономии трудились помощники приказчиков, экономы, ключники, конторщик. Средняя служба таких работников в большинстве имений Тамбовской губернии не превышала 6 месяцев.

В зависимости от величины имений, различали разные разряды управляющих. Прежде всего, выделялись должности главноуправляющего и просто управляющего. Первые сосредотачивали в своих руках администрирование несколькими экономиями или отдельными хозяйственными единицами (участками, хуторами и т. д.), вторые заведовали территорией только одного имения. Такой администратор жил в экономии и на месте принимал отчеты подчиненных [142].

С точки зрения современников, наиболее слабыми сторонами в развитии российских имений являлся «недостаток лиц, соответствующих для занятия мест управляющих, неудовлетворительность отношений между земледельцами и их доверенными лицами, затруднения к сближению землевладельца, ищущего управляющего и управляющего, ищущего место» [143].

На первый взгляд, найм работников высшей администрации в имение было достаточно простой для претендентов задачей. Заявления от них принимали во множестве существующих справочных контор. Собранные таким образом данные всегда были доступны для владельцев поместий. Однако они практически не пользовались этой возможностью, предпочитая поиск управляющих «с известной личной рекомендацией».

Как представители помещика, управляющие должны были отстаивать его экономические интересы, выполняя все распоряжения по хозяйству. Злоупотребления полномочиями и невозможность удовлетворить интересы всех слоев населения имения рождали внутренние конфликты. Отмечалось, что управляющие чувствовали себя неограниченными хозяевами, они грубы и невоспитанны (живодер, отчаянный грабитель [144] , собака, а не человек [145]. )

Особый много нареканий вызывал уровень профессионализма начальников имений. Земледельцы часто жаловались на их непрактичность «на неумение своевременно и выгодно нанять рабочих, сдать работы местному населению, получить высшие арендные цены на землю и. д.» [146] , «Недостатки подготовки глав вотчинных контор, – считали эксперты, – обуславливаются трудностями перепрофилирования старых, выросших еще «при крепостных порядках кадров» [147].

Всех управляющих можно разделить на две категории: получивших специальное образование и не получивших его вообще. Анализирующие уровень подготовки административных кадров земские статистики констатировали, что «начальники контор с хоть каким-то сельскохозяйственным образованием» в имениях Тамбовского уезда практически отсутствовали. Заведование владениями велось лицами, которые только по опыту своей работы знали сельское хозяйство. Впрочем, и этим дело не ограничивалось. В некоторых экономиях управляющие принимались за труд, не имея ни практической, ни теоретической подготовки. Даже в крупных имениях Тамбовской губернии нередко отсутствовали компетентные административные кадры.

Среди образованных управляющих было много иностранцев. Точной численности таких специалистов в русском сельском хозяйстве посчитать невозможно. Однако большое количество глав имений с нерусскими фамилиями говорит о распространенности опыта найма зарубежных специалистов. По всей видимости, помещики воспринимали таких работников как панацею от недостатков русской системы подготовки административных кадров.

Однако не всем везло с грамотными сотрудниками. Эксперты утверждали, что большей частью «нерусские управляющие объединяли неудачников своей страны, которым нередко не удалась другая карьера в России и берущихся за сельское хозяйство без всякой подготовки». Такие управленцы «приобретали кое-какие знания большей частью на счет своих доверителей, и никогда не достигали сведений, которые бы шли дальше известных рутинных, преимущественно административных приемов».

Общим слабым местом подготовки начальников имений было отсутствие знаний норм документооборота. Большая часть управляющих Тамбовской губернии пользовались устаревшими приемами счетоводства. Но это их не смущало. Проблемы возникали тогда, когда они приступали к перестройке имения согласно требованиям времени. Без должной подготовки, без «предварительно составленного плана и с затратой всех имеющихся у них средств» такие администраторы разоряли имение [148].

На вопрос о причинах упадка некогда богатых мальцевских заводов земский статистик получал неутешительное заключение: «Управляющие погубили дело». «Недостаток в знающих и образованных людях, работа на «собственное усмотрение», приводило к тому, что заправилами дела были не люди знания, не работники, а те, кто лучше умел угодить, кто подходил под усмотрение хозяина». Вследствие таких условий «немало расплодилось управляющих, которые отстраняли взоры хозяина от настоящего положения дела, не дозволяли вникнуть в суть, изображая в самых розовых красках».

Примечательно и то, что часть управленцев даже не стремилась к совершенствованию квалификации. Основной источник сельскохозяйственных знаний – специальные труды и сельскохозяйственные издания практически не читались главами вотчинных контор. Эртель вспоминал: «В контору, по распоряжению барыни, выписывался "Сын Отечества", но читался очень плохо и, так сказать, больше по обязанности: чтоб не пропадали барские деньги».

Печально отзывалась об административных кадрах и периодическая печать того времени. Так земледельческая газета, писала, что «даже у очень богатых владельцев не редки управляющие не только явно негодные для этого дела, но и прямо такие, которые порядочный крестьянин не взял бы себе в услужение».

Мнения современников о компетенции высших административных кадров свидетельствует о беспросветном кризисе российской системы подготовки управленческих кадров. Управляющие были неграмотные, не признавали своих ошибок, не хотели учиться и переучиваться. Однако, наряду с негативными в пореформенное время имелись другие, гораздо более позитивные тенденции. Общее направление на интенсификацию помещичьего хозяйства вело к повышению профессионального уровня начальников контор. Внедрение новаций в сфере растениеводства и животноводства, расширение отраслевой специализации хозяйств и стремление непросто производить, а перерабатывать сельскохозяйственную продукцию на месте обуславливали приглашение грамотных управленцев, способных успешно вести вверенное хозяйство. Подбор таких работников служил одной из форм инвестирования в производство, и прогрессивные помещики – успешные землевладельцы пользовались этим.

Мы знаем примеры блестящей работы управляющих в Ново-Покровском имении Орловых-Давыдовых, в Ракитянском имении Юсуповых. Эти люди знали цену своему труду. Принимаемые ими решения на практике показывали не только возможность, но закономерности нахождения грамотных управляющих в черноземных хозяйствах. Огромные инвестиции, направляемые владельцами на развитие своих имений, грамотные управляющие расходовали продуманно, способствуя укреплению экономики владений.

Труд вотчинной администрации в Карай-Салтыковском имении крупнейшего земельного собственника Тамбовской губернии Петрово-Соловово также не вызывал претензий у владельца. Пользуясь большим авторитетом у владельца, он получил доверенность на управление всем движимым и недвижимым имуществом помещика.

Образцово было построено управление и Земетчинского имения Долгоруких. Административные штаты служащих имелись на каждом хуторе экономии, практически все главы которых имели специальное образование. Все сведения группировались в главной конторе. Ею управлял Стефан Алексеевич Шилин. В свое время он окончил Петрово-Разумовскую академию, считался грамотным образованным специалистом [149].

В условиях сельскохозяйственного кризиса одним из очевидных критериев успешности экономии являлась переуступка главам контор части полномочий. Начальники имений часто жаловались на «вредное для дела, неумелое вмешательство в их хозяйственные распоряжения, на дефицит всяких денежных средств для надлежащего ведения, устройства и поднятия доходности хозяйства, на отсутствие у земледельцев часто самого мелкого кредита между местными рабочими и торговцами» [150].

Изучение рационалистических установок на ведение сельского хозяйства успешных управляющих, заставляли владельцев задумываться над повышением их квалификации. Система переподготовки высших административных кадров имений могла быть как практической, так и теоретической. Прекрасная возможность для ознакомления с новациями современного производства представлялась на всероссийских и губернских сельскохозяйственных или ремесленных выставках. Выставки устраивали отраслевые объединения при активной поддержке, а порой – и непосредственном участии государственных учреждений и органов местного самоуправления [151]. Они открывались во второй половине мая и продолжится пять месяцев [152].

Главной целью выставочной деятельности считалось распространение передового опыта и пропаганда научных знаний. Технические новинки – плуги, сеялки, веялки, прессы, подъемники и прочие орудия – показывались не только в павильонах, но и в работе, с выездом на специально отведенные поля [153]. Такие показы способствовали повышению развития сельскохозяйственного производства преимущественно в крупном владельческом секторе, где помещики могли позволить себе закупки экспонируемой техники.

Значительным преимуществом сельскохозяйственных выставок являлось совмещение практического и теоретического усвоения знаний. Слушатели лекториев узнавали о приемах обработки земли, современных практиках выращивания урожая, нормах профессионального ухода за скотом, принципах садоводства и огородничества. К чтению лекций привлекались агрономы и известные рационализаторы в области сельского хозяйства [154].

Существенным стимулом для участия в выставке являлось и получение награды. Призы за лучшие произведения присуждались на основании оценки особой экспертной комиссии, составленной из наиболее уважаемых деятелей сельского хозяйства, ученых-аграрников и представителей власти [155]. Дополнительная реклама своей продукции – важное звено в работе интенсивно развивающихся хозяйств, ориентированных на рынок. Если заинтересованные управляющие отсутствовали на выставках, всегда находились специалисты- аграрники, которые готовили подробные отчеты, многие из которых носили поистине энциклопедический характер и состояли из детальных описаний представленных образцов растений и пород животных. Иногда все это сопровождалось не менее объемными исследованиями отраслевых рынков – местных, общероссийского и зарубежных [156]. Подобные издания служили путеводной звездой для многих управляющих и помещиков-рационализаторов, помогали в самообразовании и повышении уровня подготовки в области сельского хозяйства.

В начале ХХ века управляющие усадебным хозяйством стали объединяться на основе схожих экономических интересов. Необходимость компаративного сотрудничества – важная деталь администрирования российскими имениями.

Отметим, что наиболее вероятным прообразом объединений явился прямой обмен опытом между отдельными начальниками контор, стихийно возникающий как ответ на кризис в области сельского хозяйства конца XIX века. Упоминания о таких встречах мы находим в вотчинных архивах помещичьих имений Тамбовской губернии, сохранивших протоколы подобных собраний.

Так организация совместной работы управляющих разных владений Орлова-Давыдова – необходимый и обязательный элемент обширного земельного хозяйства графа. Там практиковались съезды начальников, на которых обсуждались проблемы в сельском и лесном хозяйствах, сфере животноводства, обмена практиками взаимоотношений с окрестным крестьянством. Управляющий Ново-Покровкой вел переписку с рядом крупных российских имений – поставщиками сельскохозяйственных продукции в имение.

Организация тамбовского Общества взаимопомощи служащих по сельскохозяйственной части имела целью «посильных вспоможений нуждающимся управляющим», улучшение их быта. Обществом выдавались разного рода пособия, устраивались благотворительные акции. Попавшим под сокращение управляющим «приискивали служебные занятия. В ходе ежемесячных собраний члены Общества могли обмениваться опытом» [157] .

В организацию входили лица «обоего пола, без различия вероисповедания и подданства, служащие по различным отраслям сельского хозяйств а в частновладельческих казенных и удельных имениях, а также люди, именующие своей специальностью сельскохозяйственную деятельность по найму в частных и общественных учреждениях» [158].

Возникновение механизма взаимопомощи служащих позволяет говорить о высокой трудовой сознательности тамбовских работников, желания профессионального роста и стабильного социального и профессионального статуса. Гарантированность места службы вселяла уверенность в будущее, создавала условия для профессионального развития.

В случае необходимости административным рабочим могли выдавать единовременные, безвозвратные пособия и постоянные вспоможения. Отметим, что выплаты распространялись не только на тамбовских управляющих, но и на представителей их семей. Общество гарантировало «призрение сирот и вдов умерших членов, а так же их родителей, малолетних братьев и сестер, находящихся на попечении умершего служащего и оставшихся без средств к жизни». В крайних случаях Общество брало на себя обязанности по «помещению детей управляющих в учебные заведения и в приискании занятий для тех из них, кто способен к труду». Как видим практики организации подобных организаций в Тамбовской губернии способствовали поддержанию финансового положения рядовых служащих, обеспечению их трудоустройства, способствовали профессиональному росту тамбовских управляющих.

Вознаграждение начальников вотчинных контор в Тамбовской губернии оказывалось пропорционально размеру владений. Наибольшая часть управляющих получали от 600 до 1200 руб. в год [159]. Самым значительным жалованием обладали служащие крупнейших латифундий региона. Из 58 экономий Тамбовской уезда, обследованных в ходе земского описания, в 36 (они заведовали имениями свыше 1000 десятин) администраторы получали в среднем по 932 руб. в год. Среднегодовое жалование управляющих в имениях площадью от 300 до 1000 десятин составляло 400 руб.

Доход части высших кадров тамбовских экономий мог зависеть от результатов работы. Кроме постоянного жалования такой работник получал еще и проценты с чистого дохода имения. Например, среди начальников вотчинных контор Тамбовского уезда, «один управляющий получал определенное жалование на 240 рублей, и еще 10% с суммы прибыли». «Другой к годовому доходу жалования в 800 руб. прибавлял 5% с чистого дохода от имения, а у третьего к жалованию в 400 руб. назначалась прибавка в 10% с дохода от двух участков имения». Такие пропорциональные прибавки рассматривались владельцами как награды за увеличение доходности имений.

В условиях формирующихся практик администрирования помещичьей собственности, эффективность зависимости зарплаты от успехов в труде ставилась современниками под вопрос. В большинстве случаев управляющие не имели достаточной хозяйственной свободы для ведения дел, а потому и не могли в достаточной мере повлиять на их ход [160]. Хотя случаи зависимости заработной платы от финансовой состоятельности имения, безусловно, являлся важным мотивационным элементом качественного труда администрации.

Часто управляющие могли продолжить хозяйство уже в рамках своего имения. Показательно, что некоторые помещики нисколько не противились этому. В документах Главной конторы экономий Орлова-Давыдова проскальзывают упоминания о прибыльных занятиях бывших работников в сфере мукомольного производства (Натальнское имение (Повольжье)) или садовом промысле (Ново-Покровка), причем прямо на арендуемой у имения земле.

Другой управляющий, служивший в имении Воронежской губернии, начал работать в должности еще до реформы 1861 года. Однако, когда громадное графское состояние «с надлежащим шиком было истощено владельцем и в конце концов разлетелось вдребезги от соприкосновения с новыми порядками», он «купил на сбереженные гроши неподалеку от имения сорок десятин земли, выстроил на этой земле уютный хуторок и зажил себе припеваючи» [161].

Практики добровольного ухода работников со своей должности не явились чем-то преступным. В том же хозяйстве Орлова-Давыдова, недвусмысленно давали понять, что «вопрос об определении служащих временным или постоянным» не имеет для него особого значения. Главная контора «вообще не допланировала определять служащих по условиям на какой-либо срок». «Как служащие могли оставлять имение в любое время, так и управляющие были свободны увольнять их, когда они окажутся лишними».

Количество младших кадров административного аппарата, куда относились кассиры, конторщики (бухгалтеры), писцы, смотрители, объездчики, ревизоры и т. д., зависела от размера имения. Такой персонал практически отсутствовал в имениях до 500 десятин, тогда как в «более крупных экономиях он встречался практически повсеместно». Правда, это мог быть как штат сотрудников, так и один единственный помощник управляющего. В 43 крупных имениях Тамбовского уезда было зарегистрировано 62 конторских служащих.

Наибольшая доля административной ответственности ложилась на приказчиков и старост. По определению земских статистиков, «главным отличием между двумя группами наемных работников определялось то, что приказчики были люди грамотные и могли исполнять некоторое письмоводство и счетоводство по хозяйству, а старосты – обыкновенно неграмотные лица из местных крестьян, служившие первоначально простыми работниками». Больший уровень подготовки двух категорий работников отражался и на суммах их заработных плат: среднее жалованье приказчика, как правило, на 10-15%, было выше среднего жалованья старосты.

Вообще по наблюдениям земских корреспондентов, «достаточно грамотных и пользующихся значительными полномочиями приказчиков можно ставить в один ряд со многими управляющими». Уровень их образования гарантировал профессиональное ведение дела, освобождая владельца от найма двух категорий работников одновременно. По замечанию экспертов, «в большинстве имений Тамбовского уезда со старостами не было приказчиков и в небольшом числе имений с приказчиками не было старост».

Особую категорию администрации вотчинных контор составляют объездчики. Формирование этой категории обеспечило усложнение системы администрирования в пореформенное время. Обязанность объездчиков, от которой они и получили свое название, состояла «в осмотре полей имения и наблюдении за производимыми в разных пунктах работами, передаче приказаний управляющего приказчикам, старостам».

Наиболее часто труд объездчиков требовался в период летних работ, когда имения наполнялись тысячами отходников. Это освобождало их от необходимости находиться в администрации весь год. Наиболее часто объездчики нанимались в экономию на 6 месяцев, с заработной платой в 50 рублей. В особо крупных имениях приходилось нанимать до 10 человек за сезон.

Часть объездчиков исполняли свои обязанности круглый год. Для этого они записывались помощниками приказчиков и старост. Базовая заработная таких сотрудников составляла 90 рублей.

Экономы (или экономки) и ключники встречались сравнительно в немногих имениях. Обязанности этих лиц ограничивались хранением и выдачей владельческого имущества по направлению управляющего или приказчика. Их служба шла в течение всего года. В эту категорию работников попадали как мужчины, так и женщины всех сословий. Экономы получали мизерную по сравнению с остальными работниками вотчинных контор заработную плату – в среднем 36 рублей в год.

Служащие владельческих экономий, называемые смотрителями, встречаются только в самых крупных имениях (свыше 5000 десятин). В Тамбовском уезде 11 смотрителей входили в штат четырех наиболее значительных имений. В обязанности этой категории работников входило общее наблюдение за хозяйственной деятельностью владений, фиксации местных социальных и экономических изменений. Сумма жалования смотрителей в разных хозяйствах была различной. В одном из тамбовских имений на должности смотрителя работало 6 человек, 5 из которых получали по 320 рублей в год и 1 – по 923 рубля. В другом имении, помимо объездчиков и приказчиков, имелись особые «надсмотрщики за работами» с общей платой за труд 288 рублей.

Чрезвычайно важные функции в имении исполнял ревизор. Основное его предназначение состояло в систематическом контроле деятельности администрации в любое время года. Проверялась целость имущества имения, профессионализм местных служащих, точность и оперативность исполнения распоряжений владельца. В некоторых случаях от ревизоров требовалось присутствие при отправке транспортов, фиксирование «умолотной пробы после уборки хлеба, пробы прядева и т. п.». Ревизор разбирал также вопросы злоупотребления служебными полномочиями, рассматривал жалобы на персонал имений, давал конкретные рекомендации по хозяйству.

Одним денежным вознаграждением весь расход землевладельцев на наемную администрацию не определялся. Как правило, весь персонал вотчинной конторы пользовались готовым содержанием от хозяев. Такая практика охватывала большинство имений губернии.

Только в нескольких экономиях Тамбовской губернии основные продукты питания служащие приобретали сами. В подавляющем большинстве владений, помещики предоставляли работнику определенный набор продуктов. Это содержание отпускалось натурою, однако точных записей расходуемых припасов в большинстве экономий не велось. Известно, что бакалею служащие покупали самостоятельно, а чай и сахар получали от своих владельцев. Тоже относилось и к мясу. Говядина, свинина или баранина включается в состав годового продовольствия служебного персонала в абсолютном большинстве тамбовских хозяйств.

В целом, обращение к отдельным владениям на микроуровне показывает, что нормы отпуска разных продуктов были различными по отношению к отдельным служащим. Некоторые лица администрации получали продукты не только на себя, но и на свои семейства, а другие – только на себя. Каким-то работникам выдавались сырые продукты на свою кухню, какие-то рабочие питались общей «застольной» столовой.

Судя по некоторым сохранившимся описаниям тамбовских имений, бытовая сторона пребывания рабочего в имении подчинялась личному взгляду владельца производства на свое хозяйство. Не существовало ни каких законодательно предусмотренных положений, определивших качество жизни наемных работников экономий. Нормой считалось обеспечение служащего индивидуальным жильем и создание им применимых условий для трудовой деятельности.

Труд администрации имения проходил в экономической конторе. Все конторы имений можно условно разделить на 3 отделения: бухгалтерскую часть, которою ведает бухгалтер, казначейскую с казначеем и общую канцелярию, управляемую конторщиком.

Объем работ, выполняемый служащими, был высок. Вотчинная документация крупных экономий Тамбовской губернии содержит множество примеров жалоб конкретных управляющих на условия труда в имении. Переписка управляющего Ново-Покровского имения Г. И. Печаткина с Главной конторой в Санкт-Петербурге содержит просьбы о привлечении в штат служащих дополнительных работников, компетентных в работе с бумагами и отчетами. Как доказательство важности подобных просьб Печаткин, обычно утверждал, что команда из трех человек «вынуждена была работать круглый год по 12 часов в день» и только ради того, чтобы заполнить всех отчеты и бумаги для Главной конторы. В ответ на жалобы, владелец ссылался на опыт других имений, прекрасно справляющихся с сопоставимыми заданиями и новых работников присылать не спешил [162].

В условиях постоянной занятости территория имения становится местом основного жительства административного персонала. Управляющий Ново-Покровкой имел на своем содержании отдельный дом, крытый железом, в начале ХХ в. еще и электрифицированный [163]. Всем служащим имения оплачивалась топка, некоторые из них были обеспечены прислугой. В инфраструктуре каждого из участков экономии присутствовала баня, содержание которой также ложилось на бюджет экономии.

Следует отметить особенности внешнего облика и стиля поведения служащих. Сохранились фотографии наемного персонала тамбовских экономий. По большей части эти люди выделялись в среде других работников имений – они одевались в городские костюмы и обувь, жили в комфортабельном, обустроенном жилье. Данные различия рождали представления о том, что персонал владельческих администраций живет расточительно и одеваются выше своего состояния. Однако их служебное положение, а также профессиональный статус и уровень образования, безусловно, позволял им одеваться лучше других страт общества.

Традиции пореформенного усадебного быта имели преемственность с практиками службы работников крепостных вотчин. Их крепостные хозяйства – важный источник в характеристике служебного персонала. По воспоминаниям современников, в доме управляющих имениями «можно было найти чистоту, которая при скромной мебели давала жилищу вид некоторого достатка». Обыкновенно мебель состояла «из одного или двух столиков столярной работы, столько же диванов, сделанных в виде нар, но обтянутых холстиною и с холстяными матрацами; у стен шесть кресел лучших и несколько простых, комод или шкап». В некоторых владениях, управляющие которых некогда сами были помещиками, имелись «остатки лучшей мебели, какой-либо любимый столик, кресло, зеркало, кровать, не проданные иногда с публичного торга или не забранные кредиторами». Там можно было встретить «немного серебра, заветный серебряный поднос или сахарницу и другие вещи, перешедшие, может быть, от дедов». Как ни странно, эти атрибуты воспоминаний о лучшем быте помещались часто «в простых избах без полу». Стратификация помещичьих имений в пореформенное время рождала схожие явления и процессы. В зависимости от уровня состояния владельца, имелись различия в уровне жизни и бытовых реалиях нахождения администрации в экономии.

Проблема выбора в среде наемных работников не часто являлась предметом рассмотрения в специальной литературе. Понимал ли сам работник перспективность своей профессии, ценил ли он свою должность? Знакомство со штатными расписаниями имений Тамбовской губернии показывает, что должности наемных работников часто были наследственными. После отца на его место вступал сын. Как правило, рабочие, прослужившие в имении достаточно продолжительный срок, получали от владельца gratiam – пожизненный пенсион или кусок земли и дом.

Рассматривая штатное расписание Ново-Покровской экономии, наблюдаем определенную преемственность в трудовых начинаниях детей сельскохозяйственных рабочих. Так анализ фамилий контингента служащих по найму в Ново-Покровке подтверждает следующую закономерность: дети закрепившихся в имении работников оставались здесь и продолжали занятия отцов. Очевидно, в этой связи, что проблема выбора и сознания своего будущего для этих работников была решена. Некоторые специалисты видели перспективы изменения своего социального статуса и использовали преимущества своей профессии по продвижению по карьерной лестнице.

Часто владелец помогал в образовании детей своих служащих. Еще до реформы отпрыски наемных работников воспитывались вместе с сыновьями помещика, а получив первоначальное учение, поступали за его счет в училища. Традиционно многие управляющие, «как ни малы их средства», старались помещать в публичные учебные заведения своих детей, из которых многие оканчивали курсы гимназии и университета или проходили курс уездных училищ. Полученное образование позволяло им спокойно занимать должности своих отцов.

Конечно, различия в уровне достатка не позволял многим управленцам содержать дорогостоящее обучение детей, однако, всегда можно было «встретить самых бедных и совершенно необразованных экономов, которые, жалуясь на дороговизну нынешнего учения, все-таки на старости отказывают себе во всяких удобствах, чтобы иметь возможность отдать в училище своего сына».

От характеристик административных работников перейдем к не менее важному звену наемного персонала имений – постоянным сельскохозяйственным и промышленным рабочим. Нахождение в экономиях этих специалистов зависело от их способностей эффективно решать возникающие проблемы. Эти люди уже порвали связь с землей и влились в формирующийся рынок наемных профессионалов – деятелей сельскохозяйственного производства.

Без постоянных (годовых) работников, могла обходиться лишь «меньшая, часть владельцев, так как всякий землевладелец, пользующийся материальным достатком от своего владения или других источников, не выполняют лично черновых работ, ограничиваясь надзором за ними» [164] . Выводы земских статистиков свидетельствовали о прямо пропорциональной зависимости роста числа постоянных работников и размера имений.

Обследования имений Кирсановского уезда показали, что наибольшее количество годовых рабочих концентрировалось в самых крупных поместьях. «Имений до 50 десятин таких рабочих не имели вообще, владения от 50 до 1000 десятин содержат их только 2,4% от общего количества в уезде, имения от 100 до 200 десятин – 5,7%, от 500 до 1000 десятин – 8,1% от 1000 до 5000 десятин – 15%, экономии свыше 5000 десятин – 18,2%».

В большинстве обследованных экономий Тамбовской губернии работники являлись жителями близлежащей округи. Как правило, помещик набирал их прямо из «соседних деревень». Позицию по найму владельцы резюмировали просто: с местными рабочими «удобнее вести дело, никуда далеко они со службы не уйдут и легко могут быть вызваны в ближайший суд». Среди минусов найма из соседних деревень они указывали только на «склонность приходящих к воровству». Появляясь во владельческом хозяйстве такой «работник представлял угрозу экономическому имуществу». Ряд хозяев «вообще держались правила не нанимать на постоянную службу рабочих из ближайших селений, опасаясь легкости при этом условии воровства вещей и припасов».

Близкое местожительство крестьян-работников, рождал еще один плюс: их найм мог осуществляться по упрощенной процедуре «без всякого письменного акта». Согласно реалиям того времени, «официальное оформление регистрация трудовых отношений с владельцем считалось нужным в двух случаях: когда выдается при самом найме значительный задаток, и когда нанимается лицо неизвестное помещику».

Нарушение норм найма рабочей силы нисколько не волновало постоянных работников. Земским статописаниям практически не известны жалобы крестьян на отсутствие договоров. В частности, по отдельным имениям давались такие отзывы: «1) договоров нет, ни один не обманывает; нарушение словесных условий за 20 лет пять было, paбoчие живут по 10-17 лет; 2) „нарушение договоров – явление редкое; штрафов нет, негодный рабочий увольняется; 3)„ хотя при найме рабочий заключает договоры (с явкою их в волостном правлении), но они очень часто нарушаются и забранные рабочими вперед деньги взыскиваются судом“; 4) „нарушение (рабочими) условий очень часто, обыкновенно, в рабочую пору, в случаях, когда они получают отказ в даче денег вперед».

Уход от официальной регистрации рабочий силы рождал риски не только для крестьян, но и для хозяина. Требовались продуманные меры по предотвращению уклонений наемного персонала от точного исполнения условий работы в экономии. Меры эти вырабатывались хозяйственной практикой помещиков. Обманутые владельцы старались «значительные задатки давать разборчиво и под письменные обязательства» Часть помещиков «выдавали задатки с таким расчетом, чтобы они вскоре были заслужены».

Ряд работников, преждевременно оставляющих имение, получали отказ в жалованье за уже проделанный труд. В случае увольнения в связи с причинением ущерба, ухода без разрешения работник гарантированно не получал полного расчета, т. е. подвергался «штрафу по неисправности». Жесткое наказание было весомым аргументом в пользу своевременного исполнения своих обязанностей. Кроме того, хозяин получал возможность решения вопросов с рабочими «без хлопотливого обращения к суду и применения закона о найме сельских рабочих».

Формирование определенных законом процедур по найму работников в хозяйственной практике российских имений только входило в повседневность. В некоторых, как правило, крупных имениях начали появляться расчетные книжки, хотя большинство хозяев были уверены в их ненужности и «бесполезности по местным условиям».

Найм постоянных рабочих происходил, как правило, в ноябре, но были случаи, когда работник устраивался на производство и в другое время. Часто это был не новый наем, а только возобновление старого на больший срок. С известными помещикам крестьянами, уже зарекомендовавшими себя «более или менее продолжительной службой хозяева делали годовой договор и назначали им плату за годовой период службы». Часть работников, устраивалась весной на весь период земледельческих работ. Вначале они трудились летом, затем оставались на осень и зиму, где продолжали выполнять какие то мелкие хозяйственные приказания, и, таким образом, фактически превращались в годовых.

В конце XIX века владелец помещичьей усадьбы все чаще думает о повышении уровня образования своих рабочих. Новые задачи в области хозяйствования требовали значительного количества грамотных специалистов.

В условиях отсутствия доступного сельскохозяйственного обучения в пореформенное время повышение профессионального уровня служебного персонала происходило в процессе каждодневной трудовой деятельности. По словам И. А. Стебута, анализирующего уровень и доступность отечественного сельскохозяйственного образования, «Россия до сих пор поддерживала свои сельскохозяйственные школы более из желания не отставать от других стран, нежели из общего сознания их необходимости для сельскохозяйственного дела». В этих условиях многим владельцам приходилось заниматься организацией собственных учебных заведений.

Как это часто бывает, благотворительные инициативы не всегда встречали поддержку. Некоторые владельцы наталкивались в своей деятельности с серьезными препятствиями. В конце XIX века в моршанском имении Пашкова, была организована сельскохозяйственная школа для окрестных крестьян. Поначалу инициатива была высоко оценена. Уполномоченный по сельхозчасти Тамбовской губернии В. Н. Дьяков. 23 мая 1900 года составил обстоятельное письмо губернатору, в котором позитивно отозвался о благотворительных инициативах владельца по просвещению моршанских общинников. В частности он писал: «Такие специальные школы чрезвычайно необходимы в настоящее тяжелое время, переживаемое русским сельским хозяйством, когда и большой, и малый хозяин одинаково гнутся под тяжестью целого ряда неблагоприятных условий в виде недородов, низких цен на хлеб, дороговизны на все остальное». Однако вскоре школа неожиданно закрылась. В рапорте от 20 декабря 1899 года бдительный представитель инспекции сообщал о зловредных неприятных подробностях организации учебного заведения. В частности, отмечал он, ее устройство, «при очевидной полезности может использоваться владельцем как средство пропаганды. «Поэтому пока не исчезнут все ее следы, учреждение сельхозшколы едва ли будет удобным», – резюмировал автор рапорта.

Те работники, которым посчастливилось попасть в сельскохозяйственные школы, имели возможность поднять свой профессиональный и социальный уровень. Обучение по программе практических и теоретических занятий в крупнейших сельскохозяйственных школах Черноземья предполагало полное погружение во все элементы сельскохозяйственной жизни. Так совет школы для рабочих у А. А. Ребендера (Курская губерния) считал, что в течение первого-второго года практики ученики обязаны научиться выполнять «простые работы, которые не требует специальных знаний, но повторялись в сельском хозяйстве из года в год: например, «уход за скотом, управление двумя, тремя и четырьмя парами волов, боронование, работа с плугом и сеялками; рыхление пропашных культур, уборка хлебов и укладка в скирды, молотьба и уход за зерном» и т.п. Третий год практики учредители решили посвятить «изучению отдельных отраслей сельского хозяйства и пpocтeйшего счетоводства, заключающегося в обязательном для каждого ученика ведении в течение летнего периода полевых книг, рабочего журнала и табели; умениям пользоваться этими книгами для различных выборок с целью составления учет». А четвертый год практики ученики должны провести как «помощники заведующих отдельными экономиями или же надсмотрщики и самостоятельные распорядители отдельных работ, таким как производство посева в каком-либо хуторе или уборке, полный уход за отдельным полем в течение летнего периода. В некоторых случаях поручать им отдельные хутора для наилучшего ознакомления с условиями самостоятельного ведения хозяйства».

Совместно вырабатываемые работниками крупных имений социальные нормы, общие ценности, установки постепенно превращались в нормы поведения, выполняемые работником бессознательно. В начале ХХ века интенсивное развитие многих имений шло с привлечением передовых технологий. Имения были заинтересованы в привлечении наиболее квалифицированных кадров и углублении специализации уже существующих. Формирование культуры профессиональных работников начиналось еще во время вовлечения их в профессиональные обязанности и особо наглядно проявлялось в соблюдении правил поведения в экономиях. Сложные механизмы требовали от подчиненных рачительного и внимательного отношения к своим обязанностям. Техника безопасности вносила дополнительную регламентацию, требуя от рабочих развития новых качеств и умений.

Как и в среде служащих примечательным являлись изменения во внешнем виде. Появление спецодежды, очевидно, воспринималось работником не просто как необходимость, но формировало понимание о принадлежности к замкнутой группе, являлось символом успешности и достатка для вчерашних крестьян.

Развивающееся самосознание толкало рабочих тамбовских латифундий на отстаивание своих прав. Наказы сельскохозяйственных рабочих депутатам Государственной Думы лучше всего показывают иерархию потребностей работников по найму. В числе основных требований – стремление жить в обустроенных имениях, получать достойную заработную плату, иметь право на культурные развлечения. Наличие в числе материальных просьб сугубо духовных означало высокий уровень мотивации работников для продолжения жизни в имениях.

Генерируемые в рабочей среде идеи могли быть реализованы только благодаря поддержке их работодателем. Постройка новых типов зданий, их расположение полностью соответствовало передовым идеям градостроительства начала ХХ века и была направлена, прежде всего, на улучшение качества жизни самих рабочих.

Примером подобного благоустройства может служить ряд крупных имений в Тамбовской губернии (имения Боратынских, Плевако, Волконских, Орловых-Давыдовых и др.). Экономические инициативы помещиков выражались в развитии социальной инфраструктуры (образование, здравоохранение, жилищное строительство), улучшение бытовых условий работников по найму. По воспоминаниям современников, построенная рачительными землевладельцами инфраструктура способствовала комфортное проживание работника в экономиях. Для нужд рабочих строились не только жилые помещения, но и хлебопекарни, специальные магазины, места отдыха.

Конкретные формы и модели построек во многом зависели от того, какое отношение к тем или иным направлениям и способам хозяйственно-экономической деятельности вырабатывалось в сознании предпринимателей, насколько сформированы у них были принципы рационального экономического мышления, чувство эстетики.

Стремление некоторых владельцев иметь достойные постройки обуславливали стремление построить комфортное жилье для разных категорий рабочих.

В одном из таких имений семьи работников проживали в многоквартирном двухэтажном доме. Наверху располагались квартиры для столяра, механика, шорника и кузнеца, внизу жили разнорабочие. Верхние квартиры были более благоустроенные. Здесь располагались одна горница, прихожая, кухня и большой светлый чулан. Жители нижних этажей таких пространств не имели: у них была одна большая комната и просторная кухня.

Обстановка рабочего дома была скромная: большинство мебели изготавливалось своими руками. В комнате находились стул раскладной, стулья, шкаф для чайной посуды («этажерка» или «горка»), сундук, одна кровать для родителей за занавеской, часы напольные. В кухне располагалась русская печь, традиционный источник тепла в рабочих домах.

Все рабочие дома получали пайки на семью. Это были основные продукты: мука пшеничная и ржаная, пшено, постное масло, керосин, а к праздникам – мясо. У всех были огороды у мельницы, работники сажали капусту, огурцы, лук, тыкву. Жалования хватало на одежду, обувь, сахар, рыбу и другие расходы, кроме того, некоторые умудрялись выписывать даже периодическую печать.

ПРИМЕЧАНИЯ

136. Городнова, Л. Е. Тамбовская вотчина Строгановых. Об усадьбе Знаменское-Кариан и ее владельцах // URL: http://www.mosjour.ru/index.php?id=2270 (дата обращения: 31.07.2016).

137. Эртель, А. И. Записки степняка. – Москва: Государственное издательство художественной литературы, 1958 // URL: http://az.lib.ru/e/ertelx_a_i/text_0030.shtml (дата обращения: 31.07.2016).

138. Красильников С. Я. Практическое руководство для самообучения сельско-хозяйственному счетоводству. – Тамбов : Типо-литография Н. И. Бердоносова и Ф. Пригорина, 1902. – С. 4.

139. «Ливадия». Как утратили имущество имения

140. Стебут, А. И. О мерах для подготовления хороших управляющих имениях: Докл. Моск. общ. сел. хоз-ва д. чл. И. А. Стебута. – Москва : Тип. Грачева и К°,1873. – С. 4.

141. Стебут, А. И. О мерах для подготовления хороших управляющих имениях: Докл. Моск. общ. сел. хоз-ва д. чл. И. А. Стебута. – Москва : Тип. Грачева и К°,1873. – С. 4.

142. Стебут, А. И. О мерах для подготовления хороших управляющих имениях: Докл. Моск. общ. сел. хоз-ва д. чл. И. А. Стебута. – Москва : Тип. Грачева и К°,1873. – С. 4.

143. Стебут, А. И. О мерах для подготовления хороших управляющих имениях: Докл. Моск. общ. сел. хоз-ва д. чл. И. А. Стебута. – Москва : Тип. Грачева и К°,1873. – С. 3.

144. Федосюк, Ю.A. Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского бы- та XIX века // URL: http://krotov.info/lib_sec/21_f/fed/osyuk_02.htm#8 (дата обращения: 31.07.2016).

145. Федосюк, Ю.A. Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского бы- та XIX века // URL: http://krotov.info/lib_sec/21_f/fed/osyuk_02.htm#8 (дата обращения: 31.07.2016).

146. Стебут, А. И. О мерах для подготовления хороших управляющих имениях: Докл. Моск. общ. сел. хоз-ва д. чл. И. А. Стебута. – Москва : Тип. Грачева и К°,1873. – С. 6-8.

147. Стебут, А. И. О мерах для подготовления хороших управляющих имениях: Докл. Моск. общ. сел. хоз-ва д. чл. И. А. Стебута. – Москва : Тип. Грачева и К°,1873. – С. 7.

148. Стебут, А. И. О мерах для подготовления хороших управляющих имениях: Докл. Моск. общ. сел. хоз-ва д. чл. И. А. Стебута. – Москва : Тип. Грачева и К°,1873. – С. 12.

149. Воронков. А.И. Краткое описание Земетчинского вотчинного имения ее сиятельства княгини О.П. Долгорукой. К экспонатам на Моршанской сельскохозяйственной выставке 1911г. – Моршанск : Типолитография В.И. Холуянова, 1911. – С. 26.

150. Стебут, А. И. О мерах для подготовления хороших управляющих имениях: Докл. Моск. общ. сел. хоз-ва д. чл. И. А. Стебута. – Москва : Тип. Грачева и К°,1873. – С. 9.

151. Белонявский, А. Хороший баран дорого стоит! К 100-летию Первой всероссийской выставки овцеводства 1912 года в Москве // URL: http://www.informexpo.ru/just/uni/32_35_History.pdf (дата обращения: 31.07.2016).

152. Последняя выставка Империи К 100-летию Всероссийской фабрично-заводской и ремесленной выставки в Москве 1914 года // URL: http://www.informexpo.ru/just/uni/01498760-30-35_Nistory.pdf (дата обращения: 31.07.2016).

153. Белонявский, А. Хороший баран дорого стоит! К 100-летию Первой всероссийской выставки овцеводства 1912 года в Москве // URL: http://www.informexpo.ru/new/images/ExVed_2_2008_40_43.pdf (дата обращения: 31.07.2016).

154. Беляновский, А. «От Невы до самых до окраин…» // Эскпо ведомости. – 2008. – № 2. – С. 40.

155. Беляновский, А. «От Невы до самых до окраин…» // Эскпо ведомости. – 2008. – № 2. – С. 40

156. Беляновский, А. «От Невы до самых до окраин…» // Эскпо ведомости. – 2008. – № 2. – С. 42

157. Тамбовское общество взаимопомощи служащих по сельскохозяйственной части. Отчет Тамбовского общества взаимопомощи служащих по сельскому хозяйству и сельскохозяйственной промышленности за 1912 год. – Тамбов : Типография губернского правления, 1914.

158. Тамбовское общество взаимопомощи служащих по сельскохозяйственной части. Отчет Тамбовского общества взаимопомощи служащих по сельскому хозяйству и сельскохозяйственной промышленности за 1912 год. – Тамбов : Типография губернского правления, 1914.

159. Стебут, А. И. О мерах для подготовления хороших управляющих имениях: Докл. Моск. общ. сел. хоз-ва д. чл. И. А. Стебута. – Москва : Тип. Грачева и К°,1873. – С. 5

160. Стебут, А. И. О мерах для подготовления хороших управляющих имениях: Докл. Моск. общ. сел. хоз-ва д. чл. И. А. Стебута. – Москва : Тип. Грачева и К°,1873. – С. 5

161. Эртель, А. И. Записки степняка. – Москва: Государственное издательство художественной литературы, 1958 // URL: http://az.lib.ru/e/ertelx_a_i/text_0030.shtml (дата обращения: 31.07.2016).

162. Житин, Р. М. Социальные характеристики административного аппарата Ново-Покровского имения графа А. В. Орлова-Давыдова // Социально-экономические явления и процессы. – 2014. – № 11. – С. 202.

163. Житин, Р. М. Социальные характеристики административного аппарата Ново-Покровского имения графа А. В. Орлова-Давыдова // Социально-экономические явления и процессы. – 2014. – № 11. – С. 203

164. Сборник статистических сведений по Тамбовской губернии. В 24 т. Т. 16. Частное землевладение Кирсановского уезда. – Тамбов : Изд. Тамбовского губернского земства, 1891. – С. 94.